Неточные совпадения
— Живем — в долг, на займы у
французских банкиров, задолжали уже около двадцати миллиардов
франков.
— Скляночку-то Тагильский подарил. Наврали газеты, что он застрелился, с месяц тому назад братишка Хотяинцева, офицер, рассказывал, что случайно погиб на фронте где-то. Интересный он был. Подсчитал, сколько стоит аппарат нашего самодержавия и
французской республики, — оказалось: разница-то невелика, в этом деле
франк от рубля не на много отстал. На республике не сэкономишь.
Мне хотелось с самого начала показать ему, что он не имеет дела ни с сумасшедшим prince russe, который из революционного дилетантизма, а вдвое того из хвастовства дает деньги, ни с правоверным поклонником
французских публицистов, глубоко благодарным за то, что у него берут двадцать четыре тысячи
франков, ни, наконец, с каким-нибудь тупоумным bailleur de fonds, [негласным пайщиком (фр.).] который соображает, что внести залог за такой журнал, как «Voix du Peuple», — серьезное помещение денег.
Сиреневый туалет! Демонстрирован на вечере у президента
Французской Республики. Цена шесть тысяч
франков. Ателье!
У Литвинова налицо оказалась тысяча триста двадцать восемь гульденов, на
французскую монету — две тысячи восемьсот пятьдесят пять
франков, сумма незначительная; но на первые потребности хватит, а там надо тотчас написать отцу, чтобы он выслал елико возможно; продал бы лес, часть земли…
Целая такая комната, с креслами трех замечательнейших эпох
французской государственной жизни, с водой и прислугой (которой, впрочем, de facto [В действительности (лат.).] не существовало), отдавалась за пятнадцать
франков в месяц.
Прокламации
французского адмирала давно уже, с начала возмущения, обещали за голову Куан-Дина десять тысяч
франков, но никто головы его не нес, и французам приходилось снова выступать в поход.
Французский буржуа, рантье, купец, учитель, чиновник, даже крестьянин не отправят сына учиться в Париж, не имея возможности давать ему ежемесячно ну хоть
франков полтораста, а тогда на это можно было жить в Латинском квартале безбедно и целые дни ничего не делать.
Начать с того, что переход от обстановки и неизбежных расходов редактора-издателя с бюджетом не в одну тысячу рублей к"пайку"
французского студента, то есть к двумстам пятидесяти
франкам в месяц, не вызывал ни малейшего чувства лишений и"умаления"жизни.
И что было для каждого из нас, иностранцев с маленькими средствами, особенно приятно — это тогдашняя умеренность цен. За кресло, которое теперь в любом бульварном театре стоит уже десять — двенадцать
франков, мы платили пять, так же как и в креслах партера"
Французской комедии", а пять
франков по тогдашнему курсу не составляло даже и полутора рублей. Вот почему и мне с моим ежемесячным расходом в двести пятьдесят
франков можно было посещать все лучшие театры, не производя бреши в моем бюджете.
В синем конверте с
французскими марками оказалась фактура башмачника — ее поставщика. В Москве она никогда не заказывала себе обуви. Марья Орестовна поглядела на итог — двести семьдесят один
франк — и отложила счет.
«Рассмотрев дело русского подданного Николая Савина, именующего себя маркизом Сансаком де Траверсе и
французской гражданки Мадлен де Межен, обвиняемых: первый в проживании под чужим именем и оба в оскорблении на словах и в действии полицейских властей и в неповиновении сим властям, — брюссельский суд исправительной полиции определил: Николая Савина подвергнуть заключению в тюрьме сроком на семь месяцев и штрафу в пятьсот
франков, а Мадлен де Межен подвергнуть тюремному заключению на два месяца и штрафу в двести
франков, обоих же по отбытии наказания отвезти за границу, с запрещением возвращения и проживания в пределах Бельгийского королевства в продолжение одного года.
На подкуп нечего было и надеяться:
французский солдат в высшей степени честен, да и денег у Савина было мало, так как все, что имел, он отдал перед отъездом Мадлен, оставив себе только несколько сот
франков на дорогу.
Денежные обстоятельства Евгения Николаевича в описываемое нами время были из очень тонких. Помощь богатой тещи ускользнула от него окончательно со смертью его жены, а потому он вспомнил о нескольких десятках тысяч
франков, помещенных во
французском банке на воспитание сына, и решил взять их для поправление своих дел, а сына отдать в один из московских пансионов.
Первым приложением этого нового судьи была для него просьба пленного
французского полковника, пришедшего к нему, много рассказывавшего о своих подвигах и под конец заявившего почти требование о том, чтобы Пьер дал ему 4000
франков для отсылки жене и детям.